Владимир Набоков

"Немножко филологии выдержите?
Речь пойдет о ст-нии юного Набокова "Football":

Я видел, за тобой шел юноша, похожий
на многих; знал я все: походку, трубку, смех.( Collapse )

Поищем ляпы в отрывке из романа «Седина», автор которого слеп как Мильтон, глух как Бетховен, и глуп как бетон, он же — глухой слепец с заткнутыми ноздрями? :) 

По Бродваю, в лихорадочном шорохе долларов, ( Collapse )(«Дар», глава пятая)

Дмитрий Быков

Правила поведения в аду
Набоков как учитель жизни

"Самый моральный его роман — Ada, or Ardour, название которого, думаю, следовало бы переводить как «Ада, или Ад»: вырождение бесплодной страсти, в огне которой сгорают и ни в чем не повинные, хорошие люди вроде Люсетты. «Шлюшка Ада» — замечательное авторское определение, и вся книга — развенчание гедонизма (у Набокова герой, густо поросший волосом, обыкновенно отвратителен, а спортивный Ван Вин как раз очень волосат и в целом малоприятен). Пейзаж «Ады» вообще страшноват: рай детства, исподволь разрушаемый не только временем, но и пороком; и не зря любимый герой Набокова — никогда не Ван Вин, всегда Пнин (или его блеклый двойник Хью Персон)."

читать полностью

Когда же завыло впереди, за горбом боковой улицы, и выросло, одолев подъем, распирая ночь, уже озаряя спуск двумя овалами желтоватого света, готовое низринуться - тогда, как бы танцуя, как бы вынесенный трепетом танца на середину сцены - под это растущее, руплегрохотный ухмышь, краковяк, громовое железо, мгновенный кинематограф терзаний - так его, забирай под себя, рвякай хрупь - плашмя пришлепнутый лицом я еду - ты, коловратное, не растаскивай по кускам, ты, кромсающее, с меня довольно - гимнастика молнии, пектрограмма громовых мгновений - и пленка жизни лопнула.

Париж
Октябрь-ноябрь 1939 г.