ru_nabokov

В оригинале - "two dead women".

Спасибо, сама в оригинал-то и упустила заглянуть.
Однако, не легче. Что в таком случае помешало перевести как "покойниц"?
И кто они - положим, Шарлотта.- и...?

Этот вопрос интересует не только Вас ;)

Толкований много, в том числе:
Шарлотта и Лолита (Appel, 1970; Shapiro, 2005)
Шарлотта и мать ГГ (Connolly, 2009)
Шарлотта и Валерия (Sokol, 1986)
Шарлотта и Доротея Граммар (de la Durantaye, 2007)
Шарлотта и Аннабелла (Scheid, 1975)
Лолита и Аннабелла (Dembo, 1967)
Шарлотта и Лолита в английском тексте, Шарлотта и Куильти - в русском (Сендерович и Шварц, 2001)

Ого. Спасибо :) Nobody knows, значит.
Тогда не стану далеко ходить и предпочту самый древний вариант из перечисленных - Аннабелла и Лолита (в оригинале). В гл. 30 перед этим ГГ уже сказал: мертва и бессмертна. Ну и, некоторым образом, худо осведомленным серафимам соответствуют эти удивленные коровы (и эхом - туры и ангелы в последних строках).
А в русском варианте, раз уж автор зачем-то употребил мужской род (если только, конечно, это не опечатка), - КК и ГГ ("конец хитроумного спектакля").
Для синтеза ведь нужны тезис и антитезис.
Да и вспоминать других персонажей в этот момент, имхо, ГГ бы не стал.

Шарлотта и сам ГГ. (Комменты прочитал)

Подумав, соглашусь, что этот вариант довольно убедителен Именно внешним, живописным сходством картины (вплоть до солнца).
Осталось понять, кто те две англичанки :)
Спасибо.

В самом деле, и вопрос хорош и обсуждение на высоте.
Стоит, всё же, выйти немного за пределы романа, то есть отступить на два-три шага от картины - для лучшего обзора.

На мой взгляд, русский перевод в этом месте нарочно затемнен. В оригинале "две мертвые женщины" для примера гегелевской триады - это не умершая от родов Валерия - первая жена и сбитая автомобилем Шарлотта - вторая жена, а убитая молнией мать ГГ и та же Шарлотта. Только эти две женщины олицетворяют в романе "природную спиральность вещей во времени" и их можно назвать тезисом и антитезисом. Анабеллу и Лолиту едва ли мог он назвать "двумя мертвыми женщинами": первая умерла юной, вторая в этот момент действия "Исповеди" еще жива и о ее смерти ГГ никогда не узнает.

Так в чем же здесь антитеза и синтез?

Мать ГГ и Шарлотта противопоставлены по их совершенно различной роли в его жизни и по обстоятельствам смерти - природный разряд молнии с одной стороны и управляемая человеком машина с другой. (Важно: машина и молния связываются и в сознании погибающего "Волшебника": "ты, коловратное, не растаскивай по кускам, ты, кромсающее, с меня довольно - гимнастика молнии, спектограмма громовых мгновений - и пленка жизни лопнула").
Первую он едва знал и помнил, вторую страстно ненавидел и желал ее смерти. "Заботливый" синтез в этом случае "маркирован" склоном, что был на том пикнике, когда погибла мать, затем склоном на улице в Рамзделе, когда погибла Ш., и теперь, когда он "взъехал" на травянистый склон. Глагол "взъехал" соединяет две последние сцены, то есть жену и мужа. И конец двух периодов его жизни: дололитенного и после. Стихи ГГ с их концовкой "Икар мой хромает, путь последний тяжел, скоро свалят меня в придорожный бурьян" - предрекают конец. Это наш синтез. Как и в "Других берегах" (а первый вариант биографии был написан раньше "Лолиты") здесь Набоков говорит о размыкании порочного круга, приведшего ГГ к порочной жизни в прямом смысле и к возможности этот круг прервать - то есть отдаться в руки правосудия и написать свою "повесть", очиститься в искусстве. Несвобода парадоксальным образом освобождает ГГ от его порочного круга (Анабелла - Лолита - Лолита-2, 3, "искусство быть дедом" и т.д. в дурную бесконечность). "Другие берега":
"...бывшая столь популярной в России гегелевская триада в сущности выражает всего лишь природную спиральность вещей в отношении ко времени. Завой следуют один за другим, и каждый синтез представляет собой тезис следующей тройственной серии. Возьмем простейшую спираль, т. е. такую, которая состоит из трех загибов или дуг. Назовем тезисом первую дугу, с которой спираль начинается в некоем центре. Антитезисом будет тогда дуга покрупнее, которая противополагается первой, продолжая ее; синтезом же будет та, еще более крупная, дуга, которая продолжает предыдущую, заворачиваясь вдоль наружной стороны первого загиба."

В романе - его "веселое безматеринство" и Анабелла - первая дуга; история его женитьбы на Ш., которая кончается (с его косвенным участием) ее смертью - дуга покрупнее; история его отношений с Лолитой - еще более крупная дуга, прямо продолжающая предыдущую и возвращающая его к истоку - его детству "фавненка" и знакомству с "нимфеткой" Анабеллой. (Внутри этой триады Лолита "синтезирует" смерть матери и пьесу КК: она странно говорит во время грозы Гумберту: "Я не дама и не люблю молнии", что напоминает пьесу К. "Дама, любившая молнию". Это в свою очередь ставит под сомнение правдивость Гумберта относительно истории со смертью матери, но в данном случае речь о другом).

В переводе, однако, вместо двух "мертвых женщин" - мы имеем двух покойников, что может быть или следствием невнимательности или желанием сместить акценты в сторону только что убитого КК. Последний вариант возможен, по-моему, лишь в том ключе, что, как мы помним, КК был знаком с Ш. еще до появления ГГ и уже тогда не упускал случая приласкать Лолиту. Его лицо на рекламе висело у Лолиты в комнате, его она увидела в "Зачарованных" и т.д. Тезисом в таком случае становится смерть Ш. и жизнь с Лолитой под надзором КК, антитезисом - бегство Л. с КК, и убийство КК, синтезом - тюремный финал ГГ, его победа над Мак-Фатумом и переход в единственное бессмертие искусства, которое он может разделить с Лолитой на бесконечном витке последнего синтеза.

Edited at 2015-04-20 08:37 pm (UTC)

Спасибо за развёрнутый ответ.
Пожалуй, этот подход довольно убедителен (русский вариант мне ещё надо обдумать, поэтому только об английском, где про дам). В таком случае смерть матери ГГ является тем самым центром спирали - это и начало собственно рассказа ГГ, и первая смерть в нём, причём её обстоятельства вообще не имеют значения (хотя можно много чего нагородить). Зато два автомобиля на склоне завершают два периода. На втором кончилась и вся история, событий дальше нет (они есть в предисловии, на новом витке спирали, уже без ГГ).

А ведь есть то, что позволяет связать мать ГГ с Шарлоттой, минуя собственно ГГ: она тоже рано умерла, оставив ребёнка и «освободив» не слишком добродетельного по дамской части мужа.
Тут вообще простор для противопоставлений, по семействам:
- родители ГГ и родители Ло: умерла молодая мать - умер старый отец, вдовец ласков с сыном - вдова холодна с дочерью, но и тот и другая рады сбыть чадо (почему, к примеру, отец ГГ не мог взять и его в своё путешествие с мадам и её дочкой?)
- семья ГГ и семья ГГ и Шарлотты - повторение первой семьи на новом витке...
ГГ и сам синтез (ставший клубком терний) - сын отца, отец Ло (положим, старался, насколько мог, даже она признала), удачливо-неудачливый её любовник.

Кажется, все забыли параллель в главе 27 первой части:
“«Посмотри-ка, Ло, сколько там коров на склоне!» ... я смутно увидел впереди сравнительно широкую обочину и с подскоком и покачиванием съехал на траву”.
Ср.: «...сильно подскочив два-три раза, взъехал вверх по травянистому склону, среди удивленных коров, и там, тихонько покачиваясь, остановился».
Любопытно, что в оригинале перекличка менее заметна.
Так что, по-моему: Шарлотта и Лолита

Александр Долинин

Не забыли :)
Ещё - коровистая мамаша и король коров.

Всегда думал, что это Шарлотта и ГГ – по простой причине, единственно важной в данных обстоятельствах – ГГ чувстует определенную метафизическую ответственность за её гибель. В женском варианте – Ш и Лолита.

А я вот что-то опять начинаю склоняться к "Аннабелла-Лолита" (англ.) и "ГГ-Лолита" (рус.).
Не дают покоя эти туры и ангелы.

Долинин пишет:

Ах, простите, не заметил. Но дело ведь не столько в коровах, сколько в том, что они (вместе с полицейскими) обрамляют одно и то же событие : машина съезжает с дороги, причем в описании повторяются 3 слова с теми же корнями (подскоки, покачивания, трава). Кроме этой сцены, машина съезжает с дороги еще в сцене гибели Шарлотты, хотя слова там другие (мурава ската), и в пересказе газетной заметки об убийстве Доротеи Граммар (гл.33, ч.2): в этом случае машина сначала съезжает под гору, потом взносится по насыпи, поросшей травой (!), и опрокидывается.
Т.о. "две покойницы" --это либо Шарлотта и Доротея Граммар, либо Шарлотта и Лолита. Если верить версии событий, изложенной Г.Г., то это Шарлотта и Доротея, ибо он не может знать, что Лолита мертва. Если же он, как я думаю, врет и прекрасно знает, что Лолита умерла в Эльфинстоне, то перед нами одна из его проговорок, которые на это указывают. В обоих случаях покойницы образуют пару "тезис--антитезис". Все остальные версии, на мой взгляд, неубедительны, ибо не подкрепляются словесными и мотивными перекличками.
A.D.

Уже трижды кажется в этом самом обсуждении приводились параллели к двум сценам - смерти Ш. и "синтеза" перед поимкой ГГ патрульными и указывалось, что глагол "взъехал" и там и там использован не случайно. Кроме того, и там и там упомянуты "патрульщики" (а также в стихотвор ГГ, которое я приводил как указующее на этот финал): "двое полицейских" и "патрульщики" в сцене с Ш. (Часть 1, Гл. 23) и "две патрульные машины" в сцене с ГГ (ч. 2, гл. 36), и там и там есть трава - скошенная трава и травянистый склон и сходство положений - дорожное происшествие, наконец есть даже "молния" в первой сцене: "Мне нужно выразить толчок, разряд, молнию мгновенного впечатления", отсылающая нас к разряду и к молнии в смерти матери ГГ (тема еще усилена в сценарии, как было здесь уже замечено), но ничего из этого Долинин не хочет видеть: "слова там другие" и все тут. А что если читатель раскроет книгу? Важна только его собственная идея о смерти Лолиты в Эльфинстоне и вымысле ГГ всего последующего (включая бегство Лолиты с Куильти, поиски, Риту, финальную встречу с Л., убийство КК, этот самый синтез на склоне и т.д.), объяснить которую без массы натяжек невозможно, которой противоречит сам замысел книги с финальным важнейшим раскаянием и настоящей любовью ГГ к беременной замужней Л., предпочитающей своего Дика и Аляску возвращению в порочный круг, с той же кульминацией в сценарии, с интервью Набокова о том же. Не принимается и объяснение самого Набокова в Других берегах о том, как он понимал эту гегелевскую триаду - объяснение, совершенно точно подходящее к сюжету "Лолиты", в которой ГГ постоянно возвращается к Анабелле ("ангелы" в самом конце, к "молнии", а затем к мертвой Шарлотте (уотерпруф). Нет, бесполезно. И пояснение какое: ГГ "врет", но "проговаривается"! То есть одновременно описывает живую беременную Лолиту, ее дом и собаку, и следом говорит, что она "покойник"! "Мертвая женщина" в англ тексте. Это не проговорка ГГ, а слабоумие какое-то, в чем его нельзя заподозрить, проверившего свою рукопись и старательно предусмотревшего детали, включая выбор псевдонима: "Итак, вот моя повесть. Я перечел ее".
Собственно, этот комментарий Долинина весьма характерен для распространенного спекулятивного подхода к интерпретации романа, разных фантазий на тему. Всем этим продолжают увлекаться (как раньше увлекались поиском "сексуальных намеков" где угодно у Набокова, хоть в эссе), но к счастью все меньше.

Я обескуражен: по-моему, сходство эпизодов гибели Шарлотты и предфинального "синтеза" настолько очевидно, что обсуждать его как-то глупо. Я же написал, что возможны две пары "покойниц", но Шарлотта в обеих присутствует. "Слова другие", но мотивы сходные: это тезис; "слова те же", но мотивы отличаются---антитезис. Мотивы из [1] и слова из [2]--синтез. Эта схема работает для обеих пар. Насчет смерти Лолиты вступать в полемику не собираюсь: я изложил свои соображения много лет назад в трех статьях и десятке докладов, они основаны главным образом на сравнении оригинала и перевода; за 20 лет их никому не удалось опровергнуть, хотя многие пытались; полностью доказанной свою гипотезу я не считаю, но от нее не отказываюсь; среди ее сторонников довольно немало уважаемых мною ученых, что меня радует.

Я обескуражен еще больше: в двух предыдущих комментариях Долинин говорит о сцене, описанной вскоре после гибели Ш., в гл. 27, как отвечающей "синтезу" с "покойниками" в последней сцене поимки ГГ. Приводились в виде доказательств "коровы", "трава" и "подскоки". Именно опровержению этого взгляда и ничем не обоснованным возражением Долинина, что "все прочие версии не подкрепляются словесными и мотивными перекличками" был посвящен мой ответ, продолжающий мой же изначальный комментарий.

Утверждением, что ГГ "все это придумал", а значит и включая сцену "синтеза", которой на самом деле по версии Долинина не могло быть, поскольку ГГ давно сидит в тюрьме, а Лолита давно умерла, Долинин окончательно запутывается. Вымышленность "синтеза" на склоне с патрульщиками в финале делает бессмысленным все эти параллели. Невымышленность смерти матери и Ш. делает это важное место абсолютно логичным. Молния, разряд, упомянутые в сцене смерти Ш., есть тот мостик, по которому должен перейти хороший читатель.

Еще к обоснованию тезиса (мать) и антитезиса (Ш.) и к мотивным и словесным перекличкам:
В Волшебнике молния и машина связаны, как я уже отметил, но и в романе тоже:
Ч.2, гл. 18:
«Ближайшие дни были отмечены рядом сильных гроз — или, может быть, одна и та же гроза продвигалась через всю страну грузными лягушечьими скачками, и мы так же неспособны были её отряхнуть, как сыщика Траппа: ибо именно в эти дни передо мной предстала загадка Ацтеково-Красного Яка с откидным верхом...»
И далее ночное появление "сыщика" в маске Чина: «Как бывает со мной в периоды электрических волнений в атмосфере и потрескивающих молний, меня томили галлюцинации.»

Затем молния связывает мать ГГ и Куильти: его пьеса "Дама, любившая молнию": «Что-то весьма пустяковое, с претенциозными световыми эффектами, изображавшими молнию, и посредственной актрисой в главной роли. Единственной понравившейся мне деталью была гирлянда из семи маленьких граций, более или менее застывших на сцене — семь одурманенных, прелестно подкрашенных, голоруких, голоногих девочек»

Затем явная связь матери ГГ и Шарлотты в Ч. 2. гл. 32:

«Когда моя мать в промокшем платье, освещаемом грозой среди стремительно наплывающего тумана (так я воображал её смерть), побежала, с трудом дыша, вверх по гребню горы над Молинетто, где её сразила молния, я был младенцем, и впоследствии мне не удавалось задним числом привить себе никакой общепринятой сиротской тоски, как бы свирепо ни трепали меня психотераписты в позднейшие периоды депрессии. Но признаюсь, что человек со столь мощным воображением, как моё, не может ссылаться на незнание общечеловеческих эмоций. Возможно также, что я слишком положился на ненормальную холодность отношений между Шарлоттой и её дочерью.»

Наконец гроза перед самим убийством КК:

«По дороге меня настигла гроза, но, когда я доехал до зловещего замка, солнце уже горело, как мужественный мученик, и птицы вопили в промокшей, дымящейся листве.»

Тезис: пикник "побежала вверх...по гребню горы"

Антитезис: «На покатый газон мисс Визави взъехал большой, чёрный, глянцевитый Пакар, круто свернув туда через панель..., и стоял там, поблёскивая на солнце, с раскрытыми, как крылья, дверцами и с колёсами, глубоко ушедшими в букс. Справа от автомобиля, на аккуратной мураве ската..., лежал навзничь, сдвинув длинные ноги, как восковая фигура ростом с обыкновенного мертвеца. Мне нужно выразить толчок, разряд, молнию мгновенного впечатления чередою слов" (обратим внимание на то, что "мертвец" здесь связывается с "покойниками" в "синтезе".

Синтез: тоже "взъехал" и далее: «И покуда я ждал, чтобы они взбежали ко мне на высокий скат, я вызвал в воображении последний мираж»

"Последний мираж" - то, что ГГ видит высоко с горы, закругляет тему "воображенных" обстоятельств смерти его матери - высоко на гребне горы. Причем последний мираж Набоков назвал в послесловии в числе одной из ключевых сцен:
«или бледная, брюхатая, невозвратимая Долли Скиллер и её смерть в Грэй Стар, «серой звезде», столице книги, или, наконец, соборный звон из городка, глубоко в долине, доходящей вверх до горной тропы"

Как видим и словесные и мотивные переклички представлены в изобилии.



Edited at 2015-04-24 01:43 pm (UTC)

Поскольку спор продолжается, и вошел в еще более острую фазу, и поскольку я принимал живейшее участие в отстаивании одной из позиций, вынужден сделать признание. Еще вчера днем рассмотрев ближе аргументы к «экзотической» версии de la Durantaye, (2007) упомянутой выше riftsh я изменил свою точку зрения на эту проблему о чем частным образом написал автору сообщения ta_samaja.

Вот это вчерашнее письмо:
«TT> А я вот что-то опять начинаю склоняться к "Аннабелла-Лолита" (англ.) и "ГГ-Лолита" (рус.).
TT> Не дают покоя эти туры и ангелы.


И меня этот "заботливый гегельянский синтез" не оставляет в покое:), ведет в сторону более простого решения этой задачи, нежели то на отстаивание и обоснование которого было потрачено столько сил:).

Врсия «Мать ГГ и Шарлотта» конечно более изощренна и богаче композиционно, но похоже, что все обстоит гораздо проще и уже было предложено de la Durantaye, (2007) в тексте-критике аппелевских комментариев по ссылке riftsh.

И в сознании взъехавшего на склон Гумберта возникли две женщины Шарлотта и Доротея Граммар.
Которые судя по всему рядышком лежат на кладбище в Рамзделе куда Гумберт заехал непосредственно перед тем как отправится убивать Ку.
Там он уже пребывает в том самом измененном, сновидческом состояний сознания, в котором он остается до конца книги. И сопоставление двух автомобильных смертей родилосьуже там, на кладбище. «Я удачнее устроился».

«Возвращение в Рамздэль. Я приближался к нему со стороны озера. Солнечный полдень смотрел во все глаза: проезжая мимо в запачканном автомобиле, я различал алмазные искры между отдаленными соснами. Свернул на кладбище, вышел и погулял между разнокалиберными памятниками. Bonjour, Charlotte. На некоторых могилах были воткнуты полупрозрачные национальные флажки, неподвижно опавшие в безветренной тени кипарисов. Эх, Эдя, не повезло же тебе, подумал я, обращаясь мысленно к некоему Эдуарду Граммару, тридцатипятилетнему заведующему конторой в Нью-Йорке, которого недавно арестовали по обвинению в убийстве тридцатилетней жены Доротеи. Мечтая об идеальном преступлении, Эд проломил жене череп и труп посадил за руль автомобиля. Два чиновника дорожной полиции данного района видели издали, как большой новый синий Крайслер, подаренный Граммаром жене на рождение, с шальной скоростью съезжал под гору как раз на границе их юрисдикции. (Да хранит Господь наших бравых полицейских — и районных и штатных!) Он задел столб, взнесся по насыпи, поросшей остистой травой, земляникой и ползучей лапчаткой, и опрокинулся. Колеса все еще тихо вертелись на солнцепеке, когда патрульщики вытащили тело госпожи Г. Сначала им показалось, что она погибла вследствие обыкновенного крушения. Увы, ранения, вызвавшие ее смерть, не соответствовали очень легким повреждениям, которые потерпел автомобиль. Я удачнее устроился».

Здесь и солнце, и склон, и синий автомобиль и труп и полицейские.

Ассоциация видимо еще более утвердилась/продолжилась при посещении Гумбертом сразу после кладбища места смерти Шарлотты.
«Чахлый цветочек, вроде маленькой астры, рос из памятной мне щели в тротуаре. … Ну и крутая улочка!»

И взъехавший на холм автомобиль вызывает две эти недавно (лишь вчера) объединенные в его сознании картины-аварии.

И синтез здесь вырисовывается попроще и понятней. Вся эта история Эдда Граммара выглядит в глазах Гумберта, как противоположность его собственного «идеального убийства» Шарлотты. «Я удачнее устроился». И изображая из себя безвольного пациента-жертву (будучи убийцей) он конструирует тот самый иронический «гегельянский синтез», когда его как жертву-Доротею извлекут из автомобиля.
«патрульщики вытащили тело госпожи Г». «Меня сейчас должны были вынуть из автомобиля».

На эту версию работает и непосредственная близость фраз, особенно если их прочитать вместе:
"Нечто вроде заботливого гегельянского синтеза соединяет тут двух покойников. Меня сейчас должны были вынуть из автомобиля..."

вместо тела "госпожи Г" (ГГ) "патрульщики вытащили тело" Господина Г. (ГГ)

К тому же, подчеркну еще раз, и происходит вся эта сцена на следующий день после его посещения Рамздельского кладбища и места смерти Щарлотты. Все ассоциации предельно свежи.

Словом версия «изображая жертву» попроще, но с сюжетной точки зрения достоверней. IMHO»

Остальные версии включая отстаиваемую мною прежде, «Мать ГГ и Ш» считаю имеющими основания для рассмотрения(см. напр. выск. Набокова о своих недостатках в интервью ж. Playboy [1964]: «навязчивость параллельных мыслей, вторых мыслей, третьих мыслей»), но более ассоциативно отдаленными от непосредственно-сюжетных событий в романе. Версия же о «Шарлотте и Ло» к тому же нуждается еще и во всесторонне доказанной промежуточной версии о выдуманности Гумбертом довольно значимых для узора романа заключительных событий. Но здесь пока что не проявлена ни цель этой мистификации (для Гумберта и для Набокова), ни разъяснен целый ряд возникающих внутренних противоречий.

Последний аргумент в чашу, полную блошек.
В "Волшебнике", как детально показал Барабтарло, крайне важна роль умершей матери и точное повторение определенных деталей, а также тема автомобиля и грузовика-смерти-молнии в конце. Т.о., роман только развивает этот принцип композиции Волшебника, а слово "синтез" в самом конце большого романа слишком значимое, чтобы относиться лишь к промежуточной параллели - Шарл - Граммар.

Думаю, наконец, что все правы.
Мне хотелось отыскать простое решение, лежащее на первом плане (ну вот не видела его совсем). И это, наверное, Ш и Д.
И справедливо, что не каждый им удовлетворится, что за этой очевидной (не замечаемой лишь из-за куриной слепоты) картиной проступают более глубокие и не менее убедительные.

А пациент-то - это и приговорённый к казни:
...с тем обморочным любопытством, которое заставляет нас вооружиться увеличительным стеклом, чтобы рассмотреть хмурые фигурки (в общем, натюрморт — и всех сейчас вырвет) собравшихся ранним утром у плахи, — но выражение лица пациента все-таки никак не разобрать на снимке...

И ещё насчёт коровистых мамаш коров: теперь уже сам свежеиспечённый "король коров" плюхнулся к ним на тёплое лоно (природы).