Что "Несчастная" Тургенева является одним из прото-текстов к сценам берлинской жизни в квартире Щеголевых - уже писано было, и подтверждено.
Вот два фрагмента:
Сусанна ничего не ответила Элеоноре Карповне - она даже не поглядела на нее и только слегка, под опущенными веками, повела глазами в ее сторону. По одному этому движению, - по движению ее зрачков, - я мог понять, какого рода чувства Сусанна питала ко второй супруге своего вотчима... И я опять чему-то порадовался.
и
"Поешь, Аида", сказал Борис Иванович, вытягивая мокрые губы. Ничего не ответив, словно его не было, - только вздрогнули ноздри узкого носа, - она повернулась на стуле, легко и естественно изогнула длинный стан, достала с буфета сзади пепельницу, поставила у тарелки, сбросила пепел. Марианна Николаевна с мрачно-обиженным выражением на полном, кустарно накрашенном лице вернулась с кухни.
Но само движение глазами, по которому рассказчик замечает отношение героини (и радуется этому) переведено в другой контекст:
Она едва говорила с ним, хотя по некоторым признакам - не столько по зрачкам, сколько по отливу глаз, как бы направленному в его сторону, - он знал, что она замечает каждый его взгляд, двигаясь так, словно была всё время ограничена легчайшими покровами того самого впечатления, которое на него производила;
Видимо, тургеневская детальность понравилась автору, и он решил, себе присвоя, еще глубже ее детализировать.
Вот два фрагмента:
Сусанна ничего не ответила Элеоноре Карповне - она даже не поглядела на нее и только слегка, под опущенными веками, повела глазами в ее сторону. По одному этому движению, - по движению ее зрачков, - я мог понять, какого рода чувства Сусанна питала ко второй супруге своего вотчима... И я опять чему-то порадовался.
и
"Поешь, Аида", сказал Борис Иванович, вытягивая мокрые губы. Ничего не ответив, словно его не было, - только вздрогнули ноздри узкого носа, - она повернулась на стуле, легко и естественно изогнула длинный стан, достала с буфета сзади пепельницу, поставила у тарелки, сбросила пепел. Марианна Николаевна с мрачно-обиженным выражением на полном, кустарно накрашенном лице вернулась с кухни.
Но само движение глазами, по которому рассказчик замечает отношение героини (и радуется этому) переведено в другой контекст:
Она едва говорила с ним, хотя по некоторым признакам - не столько по зрачкам, сколько по отливу глаз, как бы направленному в его сторону, - он знал, что она замечает каждый его взгляд, двигаясь так, словно была всё время ограничена легчайшими покровами того самого впечатления, которое на него производила;
Видимо, тургеневская детальность понравилась автору, и он решил, себе присвоя, еще глубже ее детализировать.
